Оглавление

Наметанным взглядом художника Мане отметил трепет свечей, выхватывающих из полумрака резную скульптуру, краски алтарных картин, расставленные повсюду белоснежные букеты. Торжественно звучит орган, вступает «ангельский» хор мальчиков, и аббат Юрель выплывает навстречу в праздничном облачении. Нет слов, роскошная композиция, хоть сейчас на полотно и на выставку в Салон! Но ведь жених не он. Тогда что же он здесь делает?
 
Выдает замуж любимую. И за кого? За младшего брата! Через несколько минут его Берта станет госпожой Эжен Мане. Целый год мать уговаривала Берту выйти замуж за Эжена. Ведь он — солидный юрист, не то что дочкины друзья — художники. Мадам Моризо, утирая счастливые слёзы, то и дело косилась на Эдуарда: как бы не сорвал венчание. Прошло уже почти семь лет с тех пор, как Берта познакомилась со старшим Мане. Семь лет их странной любви... Эдуард встретил Берту в Лувре, где двадцатисемилетняя художница старательно копировала картину Рубенса. В то время 36-летний Мане был уже знаменит — блестяще, скандально. Женщины сходили по нему с ума, обивали пороги модной мастерской. Но никто не задерживался — ни в мастерской художника, ни в его сердце. До тех пор пока в его жизни не появилась Берта Моризо...
 
Красота Берты производила почти колдовское впечатление. Она покорила не одно мужское сердце, но взаимности не сумел добиться ни один. Но Эдуард с первого взгляда понял, что под маской холодности скрывается очень страстная натура. Он писал с нее сцену своего «Балкона», а она пожирала его своими глазищами. И он, общепризнанный ловелас был с ней весьма деликатен. Берта такая смелая в работе в жизни оказалась недотрогой. Мане всячески старался обратить на себя внимание Берты: вызывал у нее ревность, притворно критиковал её работы (тайком восторгаясь ими) или наоборот превозносил её перед другими учениками. Но Берта сразу ему сказала, что никогда не согласится на любовную связь. И причина у нее была весомой — Мане был женат, и расставаться с женой не спешил. Домашний уют и игра Сюзанны на фортепиано по вечерам ему были дороги, но больше их сложная совместная история не позволяла её предать.
 
Эдуард считал Сюзанну слабой а Берту сильной. А как можно бросить слабого? Ведь она пропадет! А с Бертой они молча любят друг друга! Глаза об этом кричат! Хоть жениться на ней Эдуарду не суждено, она никуда и никогда от него не уйдет!... И вот теперь после этой свадьбы Берта наконец станет госпожой Мане. Его Берта... Теперь молодой художнице хотелось думать, что, может быть, Эжен любит её по-настоящему. Ведь он знал об их романе с братом и всё равно женился. Берта скрипнула зубами. Она переняла эту дурацкую манеру у Эдуарда. Пусть, наплевать! Зато теперь она может без стеснения смотреть в глаза Сюзанне.
 
А Эжен был воодушевлён. Главный приз достался ему. Раньше он на Берту мог только заглядываться, а теперь она — его жена. Он может работать и адвокатом, и частным поверенным, а в июне ему обещали неплохое место в суде. Так что он даст жене гораздо больше, чем мог бы предложить ей брат.
 
На следующий день после свадьбы Берта отправилась навестить семейство Эдуарда. Ей хотелось отхлестать хозяина по физиономии — пусть бы это было платой за ночной урок любви, который не Эжен, а он должен был ей преподать. Хотелось накричать на тихую Сюзанну, снова и снова пытающуюся осилить ноктюрн Шопена. Однако Берта выглядела весёлой, почти счастливой. И Эдуард сломался. Он запил и начал заводить интрижки с заказчицами, порой приводил женщин прямо с улицы.
 
Супружеская жизнь Берты протекала тоже отнюдь не безоблачно. Она родила дочь, Эжен стал часто болеть, и Берте приходилось и о малышке заботиться, и картины писать, и устраивать выставки. Здоровье Эдуарда сильно пошатнулось. Нога сначала ныла, он не обращал внимания, потом он без палки уже не смог ходить. Страшная весть застала врасплох — у него гангрена.
 
После смерти 52-летнего Эдуарда Мане остались лишь долги и картины. Через пару десятилетий за них будут сражаться лучшие музеи мира. А тогда Сюзанна и Эжен во всех несчастьях семьи винили Берту. Она по всему дому развесила картины Эдуарда и часами просиживала перед ними, забросив работу. Когда муж внезапно умер, у неё не оставалось слёз. «Она все их выплакала за годы совместной жизни», — скажет потом Огюст Ренуар. А уж ему ли не знать! Ренуар всю жизнь писал портреты Берты, которую тайно любил, но не проронил ни слова о своем чувстве.
 
В семейном склепе Мане Берту положили рядом с Эдуардом, а Сюзанна присоединилась к ним только в марте 1906 года — спустя 11 лет.