Оглавление

Отец расстался мамой, когда мне было 4 года, а брату Аркадию 6 лет.  Моя бабушка, мама отца, очень следила за тем, чтобы наша связь с отцом была регулярной. Иногда это  происходило очень трогательно. Помню, я был уже довольно взрослым и уехал на спортивные сборы. Вдруг на мой день рождения, 8 августа, приходит телеграмма: «С днем рождения, сынок. Папа». Я сразу понял, что это сделала бабушка.Папа иногда месяцами не появлялся, а иногда мог зайти просто так, без звонка, потому что проезжал мимо. Или, наоборот, мы с Аркадием без звонка ломились к нему, боясь, что, если позвоним, он скажет: «Я занят», а нам надо было от него что-то срочное. Все происходило очень спонтанно. И поверьте, я никогда не преувеличивал роль меня и брата в жизни отца. Станислав Говорухин, когда был депутатом, помог нам получить архив ОВИР. Он очень любопытен для исследователей, потому что там есть точные данные, куда отец летал и когда. В одной из анкет он своей рукой написал в графе «дети»: количество — 2, а дальше: Никита Владимирович Высоцкий, 1965 года рождения. А я родился в 1964 году. Причем написано так неуверенно, сразу видно, что он сомневался, какой год поставить. Так что не надо преувеличивать и говорить, будто у нас была дружная семья. Этого не было. Но он мой отец, и мы так жили. Он интересовался нашей жизнью, дарил какие-то подарки.
 
Сейчас это может показаться странным, но жили мы достаточно скромно. У нас на двоих с Аркадием был один велосипед, очень подержанный «Орленок». Отец ехал по нашей улице и увидел брата, который сидел уныло на этом велосипеде. «А че это, — говорит, — за велосипед такой страшный?» «Наш с Никифором велосипед», — отвечает ему Аркаша. Отец тут же поехал в ближайший спортивный магазин и купил нам новый шикарный велосипед «Украина». Он тогда немыслимых денег стоил. Я выхожу на улицу и вижу — отъезжает машина отца, валяется «Орленок», Аркадий держит здоровую «Украину», а на голове у него надета дурацкая войлочная шапка с пимпочкой — отец только что вернулся с Кавказа и привез ее оттуда.Отец вообще очень точно понимал в игрушках. Тогда были популярны фильмы про индейцев, и я очень любил играть их фигурками. Каких индейцев мне привозил отец! Это был улет! Мне бы любые подошли, но он выбирал таких, каких ни у кого не было. У них вынимались пистолетики, снимались шляпы. Потом как-то мы пришли в гости к его приятелю Олегу Филимонову, а у его сына были маленькие железные модели настоящих машин. На такие сейчас трехлетнего не купишь, а тогда это было нечто. Папа увидел, как у меня глаза засверкали, и стал привозить такие машинки, да еще с открывающимися дверями.Он знал толк в игрушках. Видимо, сам не доиграл в свое время. Ведь его детство было более чем скромное. Какие там велосипеды! У него был велосипед, только когда он жил с отцом в Германии.Отец с нами в игрушки не играл, но мог развеселить, легко становился на руки, делал всякие акробатические упражнения или пел. Он вообще был очень увлекающимся человеком. Помню, маленький, я лежал дома больной, и мама читала мне вслух. по ролям пьесу Маршака «12 месяцев»: один месяц у нее так говорил, другой иначе. Приходит отец: «А что это вы делаете?» «Вот читаю Никите», — говорит мама. «Давай я», — предлагает он и начинает читать. У папы вышло все наоборот. Хорошая девочка, которая попала в сказочный мир, получилась в его исполнении какой-то подленькой и хитренькой, а все месяцы были полными лопухами. Трогательная добрая сказка превратилась в какой-то сатирический памфлет! Я расстроился и сказал: «Не надо больше читать».
 
Если отца узнавали, то да, надо было спасаться. Я, помню, вышел с его концерта, причем нес его гитару, и все видели — идет парень с гитарой Высоцкого. В общем, я тоже стал героем вечера. Мы сели в машину, ее окружили люди, и мне стало реально страшно. Это трудно себе представить, но было полное ощущение, что они сейчас раздавят машину.Но в жизни его не всегда узнавали. Как-то мы пошли с отцом в парк Горького. Заместитель директора был его другом, он отправил нас на аттракционы, а взрослые сели в кафе. Мы покатались, пришли к ним и видим: сидят, пьют кофе, народу в кафе полным-полно, но никто даже не обернулся в сторону Высоцкого. Наверное, потому, что отец не вел себя так, что «смотрите, кто к вам пришел! Бегите ко мне за автографами!»